Фото David Gray / Reuters
Изменения в науке и технологиях, которые уже в следующем году изменят привычный уклад нашей жизни. Первая часть о прогрессе в сфере контроля за гражданами в Интернете, а также методах скрыться от него
Столетие социальной революции мир отметил решающими сражениями революции технологической. Век назад обыватель смотрел на новости из Петрограда как на печальный и временный курьез, так и сейчас люди читают новости о технологических прорывах (и сводки о курсе биткоина) как раздел «наука для развлечения». А напрасно: революция идет и необратимо изменяет наш мир.
Можно бесконечно спорить, повлияли ли «русские хакеры» и «ольгинские тролли» на исход выборов в США. Но в ходе «разбора полетов» в этом году вскрылось множество эффектов глобальной сети, которая требует совершенно иначе взглянуть на устройство человечества.
Прозрачность границ для информации. Китай построил очередную «Великую стену», однако от проникновения глобального образа мыслей и коммуникаций «национальные файерволы» не спасут, как не помог и его каменный прототип защититься от нашествия монголов. Китай собирает всех на очередной форум по кибербезопасности обсудить проблему контроля информации, а мировое комьюнити хакеров отвечает новой волной приложений и сервисов. Когда Поднебесная пытается ограничить хождение криптовалют, их курс устремляется вверх еще быстрее.
Влияние в сети стоит дешево. Оно доступно даже самым малым группам активистов. Цифры, приписанные «русским» в ходе выборов США (и по количеству показов, и по их стоимости), ничтожны. Можно было бы посмеяться над беспокойством американцев по поводу их влияния, но множество кампаний и флешмобов сети уже оказали огромное влияние. Кампания с хештегом #metoo стал «человеком года» по версии Time. Это означает, что на глобальную повестку могут влиять группы активистов, обладающие в десятки раз меньшими ресурсами, чем государства и их спецслужбы. А значит, государства будут искать решение.
Примером цифрового контроля становится Китай. Решая частную задачу о создании системы альтернативного «кредитного рейтинга» (у большинства населения этой страны нет кредитной истории), они создали «социальный рейтинг». В нем некоторый балл благонадежности исчисляется десяткамИ параметров. Привет, сериалу «Черное зеркало»: эта серия из далекого будущего передвигается в 2018 год, когда система начинает массово тестироваться в Китае. Стоит только добавить, что кроме интернета данные о нас собирают тысячи «умных видеокамер», оснащенных системами распознавания, а потому оффлайн и онлайн сливаются в одно единое кибер-пространство.
И если мы почти 10 лет вместе учили искусственный интеллект мгновенно распознавать нас по отпечатку пальцев при помощи Touch ID наших смартфонов, то теперь мы начали учить их распознавать наши лица при помощи Face ID. И поверьте, научим!
- Под присмотром: во сколько обойдется система распознавания лиц на улицах Москвы
Но нам не удастся побыть зрителями с попкорном в этом эксперименте. Гигантский объем данных о нашем с вами поведении (покупки, передвижения, интересы, предпочтения, симпатии и антипатии) уже накоплены и доступны множеству госструктур, жаждущих найти им применение. Искусственный интеллект и другие решения, необходимые для их анализа, уже настолько распространены, что грех не воспользоваться ими. И ими уже вовсю пользуются. В ходе кампании Трампа использование бигдаты для микротаргетирования было весьма эффективным. В 2018 году применение этого инструмента станет массовым во всех информационных кампаниях всех правительств и активистов. К слову, это интересует не только правительства: сейчас мы наблюдаем бум инвестирования в HR-стартапы, которые «анализируют» претендента на основе его сетевой активности.
Скоро ваша работа и жизненные перспективы будут зависеть от того, как часто (или редко — в зависимости от представлений работодателя) вы лайкаете котиков, шерите посты социальных активистов и комментируете посты с сальными шуточками. «Следи за собой, будь осторожен», — как пел Виктор Цой.
Нас посчитали и нами будут пытаться управлять значительно глубже и полнее, чем раньше. Но это не всем нравится. Интерес к криптокультуре и даркнету (часть интернета, доступ в которую возможен только с помощью дополнительных программ типа Tor) становится все более широким. И толкает туда не только страх перед тотальным контролем, но и жажда выгоды от фантастических перспектив «цифровой анархии». Курс биткоина за год вырос более, чем в 10 раз, и пока не видны причины торможения роста. Полагаю, что в силу свойств криптовалюты существенный объем «теневого» капитала только готовится влиться в него, что поднимет ее стоимость (поскольку производство биткоина замедляется, и общее его количество зафиксировано).
Международное влияние, трансграничные валюты, интернациональные бизнесы — все это бросает вызов национальным правительствам и их желанию «управлять» «населением». В 2018 году будет расти число скандалов, связанных с «раскрытием данных», утечек о деятельности правительств и крупных корпораций, и преследований людей за нарушения, выявленные при помощи сетей и видеонаблюдения. В каком-то смысле, Большой Брат станет со следующего года всеобщей реальностью, но и сопротивление ему будет ключевой и самой масштабной субкультурой, которая открыто заявит о своем существовании.
В следующих частях автор обрисует изменения в области медико-биологических технологий и робототехники.