Фото David Tesinsky / Zuma / TASS
На маленьком рынке у стартапа больше шансов вырасти до компании средних размеров, но меньше шансов покорить мир
Недавно Анна Качурец ставила перед читателями Forbes вопрос о перспективах сервисов грузоперевозок по модели Uber. Американские и чешские инвесторы в Праге ответили на этот вопрос однозначно: перспективы есть. Проект ShipVio, созданный при поддержке бизнес-акселератора UP21, уже получил несколько крупных европейских контрактов — таких, как перевозка солдат «терракотовой армии» из Поднебесной на выставку в Карловы Вары. Так что нет ничего удивительного в том, что именно они выиграли локальный этап Startup World Cup и отправились на Grand Finale в Сан-Франциско побороться за $1 млн. Лично же для меня интересен другой вопрос: почему ни один российский стартап не принял участия в соревновании? Не хочется верить, что вирус «импортозамещения» заразил не только парадные выступления чиновников, но и проник в мышление прагматичных молодых бизнесменов.
» style=»display: none»>
Я несколько раз спрашивал организаторов мероприятий в Центральной Европе о том, как бы они отнеслись к заявкам из России. И каждый раз ответ был однозначным: «Встретили бы как родных!» Вообще говоря, Чехия внутри ЕС имеет очень большую самостоятельность. В том числе и в вопросе выбора друзей. Впрочем, нельзя сказать, что чехи испытывают особую симпатию к русским. Они не испытывают антипатии. А это уже немало. Конечно, мне могут возразить, что SWC — проект американский. И это правда: он инициирован Fenox Venture Capital, но двенадцать локальных площадок (и Чехия в том числе) запускались по партнерской схеме.
Так какие могут быть объяснения? Предположим, что создатели российских стартапов были не в курсе всемирного чемпионата. Это возможно, учитывая тот факт, что продвижение мероприятия ложится на организаторов локальной площадки, а такой площадки в России не было. Второй вариант объяснения — многие отечественные стартапы привязаны к реалиям российской жизни и мало нацелены на масштабирование. Но даже если и так, так или иначе, предпринимателям должно быть интересно выяснить, на что делает ставку глобальный рынок, какие технологии привлекают внимание западных инвесторов, над чем работают европейские коллеги. И поездка на Startup World Cup — это хорошая возможность. Например, добраться до Праги существенно дешевле и быстрее, чем до Сан-Франциско.
Но стоит ли тратить даже небольшие деньги на поездку? Скептики скажут, что такого рода мероприятия устраиваются с единственной целью — переманить наиболее перспективные стартапы в Кремниевую долину. Признаюсь, что во время выступления Кена Сингера (Ken Singer), управляющего директора Центра предпринимательства и технологии в Беркли, я склонен был согласиться с этой точкой зрения. Чтобы несколько компенсировать патриотический пафос американского ученого, я попросил его ответить на вопрос: почему европейским стартапам имеет смысл оставаться на родине, а не искать счастья за океаном.
Единство — это общая валюта
В своем докладе Кен отлично объяснил, почему предпринимателям нужно «двигать» в Кремниевую долину: там есть инвестиции, команды разработчиков, аудитория, готовая к восприятию инноваций. Но есть ли причины, по которым стартапам стоит оставаться в Европе? Именно этим вопросом задался исследователь.
У Кена есть сомнения в том, что существует единая Европа. Сегодня для большинства европейцев единство — это «общая валюта», считает он. Иные формы единения очень сложны, в чем европейцы уже убедились. Что касается предпринимателей, выход на общеевропейский рынок потребует для них много сил и времени, потому что сам этот рынок очень неоднороден. В отличие от американского. Если я знаю, как продавать технологии, скажем, в Калифорнии, то смогу продавать практически на всей территории США и в Канаде.
Логика европейских частных инвесторов тоже отличается от подхода бизнес-ангелов Долины. В США много денег, но мало стоящих идей, рассуждает он. Если ты не смог завладеть лучшей идеей, тогда вкладывай в компании, которые, возможно, позже станут лучшими. В Кремниевой долине часто инвестируют в стартапы на самых ранних стадиях — в команды, которые и компаниями-то не стали. В Европе инвесторы хотят точно знать, что у тебя уже есть бизнес. Здесь не так много людей, желающих вложить деньги. Таким образом, инвесторы в Европе становятся «придирчивыми», и им нужны как можно более зрелые проекты. Кен приводит параллель с романтическим знакомством. Если ты красивая женщина, ты можешь многим отказать, а если ты парень, который борется за внимание красивой женщины, придется выполнять ее капризы. Так и на рынке.
В Европе и в Кремниевой долине есть различия и в отношении рынка «выходов». Подавляющее большинство стартапов в США остаются неизвестными, потому что поглощаются крупными компаниями (при таких M&A-cделках основатели компаний получают деньги, а крупные игроки рынка — дополнительную энергию для развития бизнеса). В Европе крупные компании неохотно покупают стартапы. А если и покупают, то из страха — они хотят, чтобы молодые компании не смогли составить им конкуренцию. Американскими компаниями движет жадность, европейцами — страх, что стартап может прийти и уничтожить рынок, так же как Uber уничтожил такси. Российская ситуация выглядит для Кена несколько иначе: за последние 30 лет в стране произошли большие перемены в политике, культуре, экономике, многие из которых дались стране болезненно. Старшее поколение передало свои страхи детям? Поэтому выходящие сегодня на рынок предприниматели, не заставшие эпоху «ломки», с хорошими образованием и знанием технологий имеют унаследованные от старших негативные представления о риске («если вы хотите прокормить семью — найдите стабильную работу»). А инновации возможны лишь тогда, когда люди готовы рисковать. Чтобы создавать новые вещи и бросать вызов старым компаниям, чтобы у нас появились новые технологии и предприятия, нужны особые люди. «Но чтобы они появились, нужны перемены не только в образовании, но и существенные изменения в культуре. Нужно научиться поддерживать непослушных», — отметил в выступлении Кен. Молодежи нужно что-то строить, и если мы не дадим молодым людям возможность конкурировать в экономике, у России будет много политических проблем, заключает он. Замечу, что наша беседа с Кеном происходила до очередных, сильно «помолодевших» протестов. Но исчерпывающего ответа на вопрос о преимуществах Европы перед Долиной я не получил. И задал его Крису Барри (Chris Burry), сопредседателю совета директоров фонда US-MAC (US Market Access).
Смотря что называть успехом
Вы можете построить очень успешную фирму на 5-10 человек: то, что называется lifestyle business. Это не очень легко, но, честно говоря, проще, чем создать корпорацию, конкурентоспособную на глобальном рынке. Если вы ставите столь амбициозную цель, ваша главная сложность — найти рынок для масштабирования. Например, в Эстонии живет 5 млн человек — никогда не построить глобальную компанию, если сосредоточитесь на удовлетворении потребностей этого локального рынка. Нужно думать о том, куда и как компания будет расти. Хотя, конечно, если сделать очень ценный продукт для Бразилии, Индии или Китая, то каждого из этих рынков в отдельности хватит для того, чтобы вырастить целую корпорацию. Где же главный рынок для стартапа? «Это определяется только тем, где живет больше всего людей, озабоченных проблемой, которую вы пытаетесь решить, у которых есть деньги, чтобы заплатить вам», — говорит Крис.
Масштабирование подразумевает продажи, а не релокацию бизнеса. В большинстве случаев, уверен Крис, только сумасшедший будет физически каждый раз переносить бизнес в ту страну, где собирается продавать товары или услуги. В Чехии, например, относительно низкая стоимость ведения бизнеса, невероятно талантливые люди, много университетов, есть необходимые технологии. Поэтому Крис советует оставить здесь техническую команду и сосредоточиться на продажах в других странах.
Последним моим собеседником стал Витек Шуберт (V?tek ?ubert), управляющий партнер чешского бизнес-акселератора UP21. Финансовую базу проекта, кстати, обеспечивает Карел Янечек (Karel Janecek), один из богатейших людей Чехии, легенда математики и покера.
Расслабьтесь и получайте удовольствие
«Мы хотим создать в Праге настоящий международный стартап-центр, такой же, как в Тель-Авиве или Берлине; сделать так, чтобы Прага действительно воспринималась как самое привлекательное место для развития инновационного бизнеса в Восточной Европе», — сказал мне Витек. Что касается «конкурентных преимуществ» Европы перед Америкой, то UP21 формулируют их так: во-первых, здесь можно получить начальные инвестиции, равные американским. Во-вторых, как истинные патриоты, они убеждены, что Прага — один из самых красивых городов в Европе. И с ними трудно не согласиться. При этом временная релокация в Прагу связана с меньшим количеством сложностей, чем аналогичная «бизнес-миграция» в США. Гражданам ЕС не нужно даже с визой заморачиваться. В-третьих, здесь вы можете получить такую же поддержку, как, например, в Лондоне, Нью-Йорке или в Кремниевой долине. Но ни в одной из этих локаций вы не сможете тратить на жизнь и инфраструктуру меньше, чем здесь.
Для справки: 4 апреля на сайте TechRepublic вышла статья о том, что все больше высококвалифицированных ИТ-специалистов ищут работу за пределами Кремниевой долины, потому что жизнь там стала неоправданно дорогой. Так что третий аргумент UP21 может сработать не только в Старом, но и в Новом Свете. На практике это означает, что на деньги, полученные в ходе первого раунда, вы сможете жить и развиваться на полгода дольше. И эти полгода могут быть очень приличной форой на старте.
Наконец, Чешская Республика — небольшой рынок, который можно использовать в качестве полигона для вашего проекта. Протестировать, что работает, а что нет, улучшить продукт, а затем уже выходить на мировой рынок. Потому что, карабкаясь на вершину успеха сразу в Кремниевой долине, можно легко сломать себе шею.
Эти четыре пункта, по мнению европейского инвестора, достаточно убедительны, чтобы привлечь даже стартапы с крупных рынков. Сегодня в инкубаторе UP21 есть проекты из Германии и из Испании. Европейцы готовы приезжать в Прагу на 9-12 месяцев, «высидеть» здесь свое детище, а затем выпустить его на глобальный рынок. «Это забавно, но у вас гораздо больше шансов вырасти здесь, на местных рынках, в компанию среднего размера и получать удовольствие от процесса управления развитием собственного бизнеса четыре года или восемь лет. Вместо того, чтобы в Штатах продать бизнес через два года. И узнать, что купили его только потому, что увидели в вас угрозу. Купили и закрыли», — резюмировал Витек.
Какие выводы можно сделать по итогам разговоров на Startup World Cup в Праге? Стартапам из Европы нет смысла перемещать офисы в Кремниевую долину. Но стоит подумать о том, чтобы переместить туда проекты. Именно в Калифорнии создается сегодня глобальная техномода. А основателям российских компаний, пожалуй, стоит определиться: считать ли себя частью Европы или все-таки нет.